С каждым годом всё короче ряд очевидцев тех боёв кровавых

– Здравствуйте, Фаина Максимовна, я хочу написать про Вас книжку...

Фаина Максимовна щурится, улыбается. Слабеньким голосом искренне отвечает:

– Какую ещё книжку? Кому это нужно?

– Всем нужно.

– Заходи, у меня дверь всегда открыта. Да писали уже про меня, зачем время тратить?

– Писали, но я тоже хочу написать, уж очень Вы человек для меня интересный. Я Вас сильно постараюсь не утомлять...

– Да это ничего. Мне скучно одной.

Я перевожу дыхание. Первый шаг сделан. Впереди долгие беседы. Захожу в стерильной чистоты квартиру. Хозяйка усаживает меня на мягкий диван в гостиной. Начинается наш долгий диалог.

Начало

– Я истинная сибирячка. Родилась в Новосибирской области в 1924 году, 2 декабря, село называется Кочки. Семья была очень бедная. Было нас десять сестёр и один брат. Отец, Максим Васильевич Булгаков, инвалид гражданской войны – били его когда-то «белые», искалечили. Работал он на пимокатне – валял обувь – пимы, валенки. Мама, Мария Павловна, сидела дома с детьми. Не сидела, конечно! Работала от зари и до зари. Умерла мама в возрасте 73 лет, долгую жизнь прожила. А из сестёр остались в живых только две.

В стране в то время уже укрепилась советская власть, но мои родители были верующие – молились, дети были крещёные. Самое яркое воспоминание из детства – Пасха. Жили бедно, голодно. Ели картошку одну. А на Пасху мама ставила опару, пекла куличи. Тесто стоит — не шуметь, не прыгать! Взрослые молятся, мы слушаем. Вволю наедались только на Христово Воскресение! В селе была церковь, был батюшка, но потом храм закрыли, сделали в нём пожарку. Меня в детстве крестили. Когда я пошла на войну, мама зашила крестик мне в рубашку.

Фаина Максимовна показывает мне свой крестик на старенькой верёвочке.

– Вот он. Всю жизнь со мной...

– Тот самый? — я замираю в изумлении.

– Тот самый. Всю войну со мной, всю жизнь.

Фаина Максимовна бережно прячет крест.

– Наше детство было нелёгкое. Большая семья – нянчились с братом и сестрами, ухаживали за хозяйством, помогали во всём родителям. В доме были стол и лавка, кровать была одна, спали на полу, на дерюжках. Одежду передавали от сестры к сестре. Я была пятая. После окончания седьмого класса записалась на курсы медицинских сестёр. Свои 18 лет я справляла уже в армии.

Война

– Вы помните, как началась война?

– Помню, как объявили, что бомбят Киев. В начале войны я уже училась в Новосибирске на медсестру.

– Расскажите, как в такое страшное время Вы могли выбрать такую профессию? Понимали, что Вас неизбежно отправят на фронт? Ведь девушке можно было и отсидеться дома, в тылу?

– Что ты! Каждая семья отправляла на фронт кого-то. А наша? Девять сестёр! Брат был ещё маленький, отец – больной. Я решила, что должна воевать за всю свою семью. Да и профессия моя мне всегда нравилась.

– Невероятно. Страшно ведь?

– Я даже об этом и не думала. Было такое воодушевление! Помню, когда я уезжала на фронт, все плакали, а я смеялась. Думала, на радость иду. Плакать начала потом…

– Есть ли у Вас фотографии той поры?

– Были. Лежали в кармане, в гимнастёрке, а при форсировании какой-то реки уже на японском фронте всё промокло и пришлось выбросить. Осталась одна, хранится в музее. Это фото было сделано в день принятия присяги. Помню, мы даже прически себе сделали!

– Как началась для Вас служба?

– 13 июня 1943 года меня призвали на военную службу. Из Новосибирска в товарных вагонах нас отправили на Ленинградский фронт. Кругом разруха, горе. Но недолго мы пробыли под Ленинградом. Развернули нас на Дальний Восток воевать с японцами. Служила я старшим санитарным инструктором 554 полка 390 стрелковой дивизии 35 армии Второго Дальневосточного фронта.

Демобилизовалась в звании старшего сержанта медицинской службы.

– Какая главная задача санитарного инструктора?

– Главное – вынести солдата с поля боя и оказать первую медицинскую помощь. А потом уже больного везли в госпиталь и там лечили. Ну ещё и следить за санитарным состоянием и чистотой. В военно-полевых условиях это непросто, но необходимо. Заставляла соблюдать чистоту, мыть посуду, стричься, мыться.

– И слушались Вас бойцы?

– Ещё как! Я строгая была!

– Как же Вы солдат таскали, такая худенькая?

– Это я сейчас такая, а в молодости была сильная.

– Как вынести раненого солдата?

– Только ползком. На шинель уложишь его и на четвереньках тащишь. Или вдвоём руки скрестили, бойца посадили и понесли. Оказывали первую помощь, а потом увозили в тыл в госпитали. Машин было мало, бездорожье, поэтому раненых возили почти всегда на лошадях.

– Юбки носили?

– Какие там юбки? Штаны ватные. Юбки шили потом из гимнастёрок.

– Стрелять приходилось?

– Конечно. Было у меня своё оружие. Автомат. Однажды меня контузило. В Манчжурии я часто была на передовой. Даже была ранена в ногу.

– Расскажите, чем кормили Вас, как вы отдыхали?

– В полевых кухнях готовили пищу, в основном кашу, часто кормили фасолевой. Я проверяла у солдат котелки, заставляла тщательно мыть, некоторые ленились. Устраивали прожарку, чтобы не было вшей, их на фронте много. При переезде на поездах выдавали нам сухой паёк — галеты, американскую тушёнку. Бойцам давали махорку, некоторые её даже на хлеб меняли.

– Чем лечили?

– Ох, лекарств было мало – стрептоцид в основном. Инструмент обрабатывали бензином, кипятили, бинты стирали. Солдаты выздоравливающие помогали. В качестве наркоза использовали эфир.

– Говорят, японские солдаты похуже немцев...

– Не знаю. Я их тоже перевязывала. Мальчишки совсем, жалко. Пригнали их и заставили воевать. Я ведь медик, всем должна помогать.

Я качаю головой. Фаина Максимовна улыбается. Хочется её обнять...

Своего первого мужа Фаина Максимовна встретила на Дальневосточном фронте.

– Убили наши бойцы дикого козла. Кажется, было это в Розенгартовке. Сидят, варят мясо. И тут я пришла. Так и познакомилась со своим Виктором. Он был связист, командир взвода. Имел ранения. После победы нам разрешили пожениться. 17 сентября 1945 года меня демобилизовали, он привёз меня к себе на родину в Тамбовку, а сам обратно уехал. Война на Восточном фронте ещё не была окончена. Приехала невестка – в шинели, юбка сшита из гимнастёрки. Жила у его родителей, пока мой муж не демобилизовался. Уже в октябре вышла на работу в Тамбовскую больницу. Муж мой вернулся только в 1946 году. Его перевели по линии МВД в Новоалександровку. Там военнопленные работали на мельнице.

– Помните День Победы?

– Конечно! Это был настоящий праздник. Нам даже выдали по сто граммов победных! Но я пить не научилась.

– И за победу не выпили? – Фаина Максимовна хитро улыбается.

– За победу выпила, конечно!

Моя собеседница задумывается, лицо у неё светлое. О победе ей вспоминать легко. Ни то, что о войне... Воспоминания о военном лихолетье доставляют ей боль…