Изгои в родной стране

– Мои родители Филимон Иванович Логинов и Вера Мамонтовна Щербакова поженились в марте 1919 года. Отец украл маму у тётки без благословления. Её мать, Марфа Григорьевна, умерла в 26 лет, а отец Мамонт Дмитриевич Щербаков, был атаманом в станице Черняево. Он скоропостижно умер через три года после жены в 1909 году. Мама жила у тётки, как прислуга, и та не отдала бы её за моего отца. Отец жил в селе Ольгино Тыгдинского района Амурской области, там он окончил 2 класса Церковно-приходской школы. В 1920 году в семье появился первенец Зотик (Изот).

В 1921 году отца взяли в Хабаровский стрелковый полк Зейским воинским начальником. Воевал и попал в плен к белогвардейцам. Пленных держали на Русском острове возле Владивостока, где от тесноты, голода и болезней каждый день умирало много народу. Отца и ещё нескольких солдат взяли на сенокос и вывезли на материк, их сопровождали 8 офицеров. Ночью отец уговорил своих приятелей-косцов, они убили сопровождающих, оставили только одного, так как он умолял не убивать, говорил, что не по своей воле он здесь. У нас в семье долго хранилась фотография этого солдата, он подарил её отцу, на обороте была надпись «Спасителю Филимону Ивановичу». Отец и его приятели полтора месяца скитались по Приморью, обходили деревни стороной, питались ягодами и грибами. Уже совсем босые, оборванные, они наткнулись на партизанский отряд, который с боями дошёл до Никольск-Уссурийска.

Окончилась Гражданская война. Отец был награждён грамотами, одна подписана В.К.Блюхером. Но когда я была подростком, убиралась в доме и все грамоты вынесла в кладовку, а там они намокли и слиплись. Отец чуть не поколотил меня. Некоторые документы у него забрали в Зейский музей. Отец после Гражданской войны вернулся в Ольгино. Пахал, сеял, работал на земле. Семья росла. Началась коллективизация. Все вступали в колхоз. Отец тогда заработал больше всех трудодней. 2 февраля 1931 года его и ещё четверых сельчан забрали работники ОГПУ и судили на сходе при всех. Отца осудили за шпионаж в трёх разведках, приговорили к расстрелу. Мама упала в обморок на собрании, может, поэтому отцу дали 10 лет. Он был прямолинейным человеком, не хитрил, не врал. Его упекли в Тыгдинскую тюрьму.

Из амбара выгребли всё: зерно, даже картошку, оставили немного на еду. Весной садили картофельные очистки. Забрали весь скот и зингеровскую машинку, на которой мама обшивала всех детей. Та осталась с шестью детьми и бабушкой, и живи, как хочешь. В деревне обзывали врагами народа. Маму никуда не брали на работу. Потом поставили телятницей. А телят гнали со всего посёлка в церковь. Кормить их было нечем, и подстилки для телят не было. Там были и больные, и здоровые, из-за этого начался падёж молодняка. Маму как вредителя колхозного добра хотели посадить. Один сын умер. Мама от безысходности и горя хотела протопить печь, закрыть трубу, чтобы угореть. Но вечером пришёл брат отца Лазарь, в это время он был председателем колхоза, принёс булку хлеба тайно. Ему нельзя было даже разговаривать с врагами народа.

Мама писала Калинину, Ворошилову, не знаю, дошли ли до кого письма, или то, что отец не подписал никаких бумаг на своих односельчан, через три года в сентябре 1933 года его выпустили из тюрьмы и заставили ходить каждую неделю в милицию отмечаться.

Дом наших родителей перевезли в Черняево и сделали школой. Отцу объявили выселку в Зейский район, ссылку на спецпоселение в леспромхоз, под контролем спецкомиссии в лесопункт №1. Там родилось ещё четверо детей, одна дочь умерла. Все работали в лесу, приходилось ходить в другой посёлок Шпалорезку. Отец приходил в субботу ночью и уходил в воскресенье ночью. Он был стахановцем, и ему дали за хорошую работу корову. Это было счастье для всех, особенно для мамы, теперь она могла напоить нас молоком. Старший брат Зотик окончил 7 классов и поступил со своими друзьями в Хабаровскую речную флотилию, отлично учился на капитана малых судов. Потом их всех вызвали в милицию и посадили в тюрьму, требовали, чтобы они отреклись от своих отцов. Никто не отрёкся, и просидели они полгода. После этого ребят выгнали из техникума. Зотик вернулся из Хабаровска и стал работать в лесу. Осудили братьев отца Николая и Степана. У бабушки пятерых братьев с семьями увезли, так никто не знает, где они.

Изота взяли в Красную Армию служить, он писал маме: «Переживите это тяжёлое время, лучше будет, придёт хорошая жизнь, а я вам за всё отплачу добром. Вы, ребята, учитесь, старайтесь, а то у нас тут есть некоторые совсем неграмотные». Чтобы сфотографироваться, мама взяла у соседей красивые платьишки, белые чулочки, нарядила нас.

В 1942 году Зотик в звании сержанта разведки уже был на фронте и погиб в 1943 году. И только в 1952 году мы получили известие, что он числится пропавшим без вести. Все братья и сёстры мои прожили тяжёлую жизнь, учиться много не пришлось, только работать: в шахте – Ира, в лесу – Саша и Андрюша, Раиса. Я работала на птицефабрике №1 недалеко от Хабаровска. Вышла замуж за Мартина Петровича Дэксне, он тоже был репрессирован. Со своим мужем прожили 48 лет, у нас двое детей, есть внуки и правнуки.

В 1992 году мой отец Логинов Филимон Иванович был реабилитирован. Реабилитировали и нас. Наконец, через столько лет снято клеймо врага народа, которое всю жизнь висело на отце. Он, бывало, как выпьет, стучит по столу и кричит: «За что, за что над нами издевались?». Дай Бог, чтобы все жили хорошо и никому не пришлось пережить то, что пережили наши родные, особенно досталось маме, отцу, старшим: бабушке, Зотику, Раисе и Ире. Нам, младшим, Нине, Лёне и мне было полегче.